Можно ли провести химический опыт онлайн? Почему студентам-химикам нужны только очные практикумы? Как заработать дополнительные баллы для поступления в «химики»? Об этом и не только «Российской газете» рассказал ректор РХТУ им. Д. И. Менделеева Александр Мажуга.
Александр Георгиевич, сейчас и лекции, и семинары у студентов РХТУ, как и во многих университетах, проходят дистанционно. А нужно ли переводить все вузы на дистант?
Александр Мажуга: Если речь о постоянном обучении в дистанционном формате, то нет, не нужно. Прямой контакт с преподавателем, практические занятия, атмосфера студенчества — без этого трудно представить полноценную учебу в университете. Какая бы специальность ни была, навыки проведения исследований, экспериментов, публичных выступлений и защиты проектов можно отточить только «офлайн». А у химиков практические занятия и научные исследования провести удаленно просто невозможно.
Звучат предложения и после пандемии оставить лекции на удаленке. Такое возможно?
Александр Мажуга: Зачем? Учеба должна быть захватывающей и интересной, и, по-моему, этот интерес гораздо легче разогревать рядом с единомышленниками.
А виртуальные лаборатории? Они не могут стать заменой практических занятий в условиях дистанта?
Александр Мажуга: На данном этапе развития техники перевести химический практикум в виртуальную реальность невозможно.
Как же школьные уроки, где ребята делают опыты в VR-очках?
Александр Мажуга: То, что мы видим в очках, и то, что происходит в колбе или пробирке в реальности, не совсем совпадает. И если для школьника эта «погрешность» допустима, то для студента, аспиранта, который занимается уже серьезными исследованиями, — нет. Химику важно «чувство руки»: мы должны видеть вещество в пробирке, ощущать консистенцию, запах. И еще. При виртуальном опыте ошибка — всего лишь взрыв в воображаемой колбе. Но для ученого ошибка дорогого стоит: отмотать назад можно далеко не всегда. Нужно ощущение реальной ошибки, чтобы потом не повторить ее на производстве.
Но в классе виртуальные опыты подходят?
Александр Мажуга: Только как дополнение к реальным. Полюбить химию можно только через эксперимент руками. А в очках — это только мультик, фокус.
Доктор Гель
Минобрнауки серьезно обновило порядок приема в вузы. Что для вас важно?
Александр Мажуга: Первое — возможность зачисления в два этапа вместо трех. Исчезает эта изматывающая многих абитуриентов проблема метания и перехода в последний момент из вуза в вуз. Важно, чтобы все университеты хорошо отработали. Нужна абсолютно прозрачная, живая и защищенная система обновления конкурсных списков на вузовских сайтах, чтобы ребята видели все в реальном времени.
Второе — возможность приема на укрупненную группу специальностей. Уверен: на входе в вуз у абитуриента должен быть максимально широкий выбор. Например, в РХТУ основные направления подготовки — химия и химическая технология. Но если разложить их на специализации, то это и органическая, и неорганическая химия, фармхимия, радиохимия… Вчерашнему школьнику определиться, чем он хочет дальше заниматься по жизни в рамках такой широкой темы, сложно. А скажем, после второго курса — в самый раз.
Фото: Александр Корольков/РГ
Значит, снова борьба за место?
Александр Мажуга: Я думаю, что распределение должно проходить в формате собеседований. Когда я учился на химфаке МГУ, распределение было после третьего курса. За три года мы изучали, чем занимается та или иная кафедра, понемногу работали в каждой из лабораторий. И к концу третьего года учебы уже точно знали, кто и чем хочет заниматься более глубоко.
Недавно вы представили прорывной проект — новый материал для военной медицины «аэрогель». Разработка уже запатентована?
Александр Мажуга: Аэрогель — кровоостанавливающий материал для военной медицины. В том числе для полевой хирургии, когда перевязки необходимо делать в экстремальных условиях. В медицине есть такое понятие — «золотой час». Это промежуток времени, в который надо быстро прооперировать или перевезти в стационар, и очень важно в первый момент остановить сильное кровотечение. Наш материал справляется с этим за 2-3 минуты. Наверное, на сегодняшний день это рекорд для такого рода материалов. Разработка запатентована. Закончена стадия доклинических испытаний на крупных животных. Разрабатываем технологические регламенты для крупномасштабного производства.
Аэрогель создавался по заказу военных. А с кем еще вы активно сотрудничаете? Кто потенциальные работодатели для выпускников РХТУ?
Александр Мажуга: Среди наших партнеров, например, предприятия микроэлектронной промышленности. Для них мы создаем технологии производства особо чистых веществ — оксидов, металлов, которые используются при конструировании процессоров. Много проектов связано с фармацевтической химией. И здесь наши ключевые заказчики — производители лекарственных препаратов. У каждого факультета есть один (а часто и больше) крупный заказчик. Чтобы сконцентрировать большинство разработок, мы создали на базе РХТУ Менделеевский инжиниринговый центр, который работает с крупнейшими производителями. Разрабатывает технологии, готовит пилотные опытные партии химсырья.
Конечно, во всех разработках участвуют студенты и аспиранты. Так что, когда запускается производство, у нас уже есть команда ребят, которые не только смогут сами работать, но и обучать персонал «на местах».
Найти Менделеева
В школах пяти российских регионов для восьмиклассников запущен федеральный проект «Менделеевские классы». Школьники углубленно изучают химию и математику по методикам РХТУ. Зачем вам этот проект?
Александр Мажуга: Есть такое понятие — хемофобия. Люди боятся химии, не понимая, что она — везде: вокруг нас и в нас. Мы хотим помочь с этим страхом справиться. А еще хотим, чтобы у максимального числа школ в регионах появились оборудованные химические лаборатории и классы. Поэтому поставляем в школы «менделеев-боксы» — наборы реактивов, колбы, пробирки. Причем делаем это в небольших городках, в сельских школах, где рядом есть завод или предприятие.
Даст ли обучение в «Менделеевских классах» дополнительные баллы при поступлении в университет?
Александр Мажуга: Мы планируем это в рамках индивидуальных достижений. Например, будем проводить конкурсы проектов по химии среди участников «Менделеевских классов», и победителям этих конкурсов выдавать сертификаты. Но самое главное — у ребят будут знания. А дополнительные баллы — приятный бонус.
Ученики «Менделеевских классов» — потенциальные абитуриенты-химики. А как еще отбираете своих?
Александр Мажуга: Наш абитуриент — штучный. В этом году ЕГЭ по химии сдавали всего 14 процентов выпускников школ. Десять процентов из них ушли в медицинские вузы. Мы изучали, как школьник выбирает химию. Первый фактор — родители-химики. Второй — учитель, сумевший заинтересовать. И третий — самый редкий случай — когда любовь к химии появляется сама по себе. Мы активно работаем со школьными учителями, и не только в «Менделеевских классах», но и в московском проекте «Инженерные классы», в «Университетских субботах»…
В этом году вместе с правительством Москвы мы открыли детский химический технопарк «Менделеев центр», где для юных посетителей доступны лекторий, учебные классы, а также множество интерактивных зон, оснащенных современным оборудованием.
В регионах у нас есть образовательные центры. Развиваем соцсети — сейчас для молодежи это основной источник информации об университете. У меня, кстати, тоже есть свои аккаунты: ректорский и личный.
Фото: Александр Корольков/РГ
У вас мама-биохимик. Опыты дома ставили?
Александр Мажуга: Конечно. И дома, и с мамой ходил в лабораторию. В советские времена была такая практика, когда во время школьных каникул родители брали детей на работу. Вот я там и крутился класса со второго. А дома у меня была маленькая лаборатория. Но больше всего увлекали книги. У мамы была большая библиотека химической литературы, и я сначала просто листал однотомную Школьную химическую энциклопедию с прекрасными иллюстрациями. А потом уже зачитался.
Каким должен быть ректор вуза? Управленец, менеджер, ученый?
Александр Мажуга: Самое сложное в работе ректора, на мой взгляд, многозадачность. С утра решаем, какого цвета стены в общежитии, после обеда занимаемся образовательной политикой, а вечером разрабатываем концепцию опорного вуза в рамках программы стратегического академического лидерства.
Кстати, о программе лидерства. Почему вы выбрали трек опорного университета?
Александр Мажуга: У РХТУ есть четкая специфика, направленная на решение технологических задач и проблем химического комплекса. Трек опорного университета — в первую очередь про связь с индустрией и в меньшей степени про фундаментальную науку. Хотя и этого у нас достаточно. Но в стране 65 химфаков, которые занимаются фундаментальной, теоретической химией. Мы же хотим выходить на реального производителя.
Вопрос ребром
Минобрнауки подготовило проект приказа о зарплатах ректоров: предлагается привязать ректорские надбавки к числу преподавателей с зарплатой не менее двух средних по экономике региона. Сколько получают сотрудники РХТУ?
Александр Мажуга: Мы каждый год индексируем и увеличиваем зарплату профессоров и преподавателей, научных сотрудников. Сейчас зарплаты проиндексированы на 20 процентов. Немного. И сейчас в вузе примерно четверть сотрудников получают две средних зарплаты. И даже больше. Это ученые, которые выполняют большое число проектов и получают гранты. Очередная индексация зарплат — 1 декабря, процентов на 30. Зарплата состоит из двух частей. Гарантированный оклад и премии. Во многих вузах гарантированная часть — крошечная, и эту ситуацию надо в корне менять. Должно быть наоборот.
