Я родилась в середине 80-х в самой обыкновенной семье. Мама — учительница русского языка, папа — врач, бабушка — главный бухгалтер. На первый взгляд все выглядело идеально: взрослые работали и вместе проводили свободное время, я носила из школы пятерки и играла во дворе с подружками. Но на самом деле у меня практически нет радостных воспоминаний из детства.
Наверняка многие читатели помнят то время, когда нужно было не выделяться из толпы и стараться не вызывать осуждения окружающих. Эти требования предъявлялись и ко взрослым, и к детям. Вышло так, что несколько поколений воспитывали под одну гребенку: нельзя быть единоличником, неприлично показывать свои эмоции, надо уважать старших и делиться всем, что имеешь. К сожалению, наша семья не была исключением — из меня всеми силами старались вырастить послушную и «удобную» девочку.
«У тебя нет ничего своего»
С ранних лет я твердо усвоила, что живу за счет родителей, а это значит, что в доме нет ни единой моей вещи. Вся еда, одежда, книжки и даже моя любимая кукла Полина куплены с папиной или маминой зарплаты.
Родители никогда не стеснялись проверить, что находится в ящиках моего письменного стола. В 6-м классе я попробовала завести дневник, но сразу об этом пожалела: первые же записи стали предметом разговора мамы с ее подружкой. Стены в квартире были тонкие — я все слышала и тихонько глотала слезы.
Легко догадаться, что в родительском доме у меня никогда не было личного пространства. Мама могла настежь открыть дверь туалета или ванной и зайти со словами: «Чего я там у тебя не видела!» В раннем детстве я воспринимала эти действия как что-то само собой разумеющееся, но в подростковом возрасте попыталась устроить бунт. Вы уже догадались, какой фразой меня поставили на место?
«Будь хорошей и для мамы, и для папы»
На людях мы всегда играли роль образцовой семьи. На самом деле у родителей уже с первых лет брака не ладились отношения. Самое неприятное заключалось в том, что они постоянно делили меня. Я считала, что должна быть хорошей на оба фронта: улыбалась и маме, и папе, выслушивала их жалобы друг на друга и передавала в соседнюю комнату сообщения в стиле: «Скажи этому, что обед готов».
Закончилось это тем, что у меня началась бронхиальная астма. Это на время сплотило родителей: они бросились меня лечить и перестали думать о разводе.
«У детей не бывает нервов»
Именно так говорила моя бабушка, когда я пыталась объяснить ей, что мне плохо от постоянных скандалов. Она была человеком старой закалки и искренне не верила, что ребенок может испытывать какие-то эмоции. Его дело — расти, слушаться старших и не ставить их в неловкое положение.
«К психиатру тебя, что ли, вести? Так там на учет поставят, родители со стыда сгорят», — вздыхала бабушка и выбивала «дурь» из моей головы проверенным средством — трудотерапией. Самое смешное, что даже сейчас я нередко снимаю стресс мытьем полов или генеральной уборкой.
«Ты должна быть идеальной сестрой»
Я была не единственным ребенком в семье: сестра родилась, когда мне было 6 лет. Изначально подразумевалось, что мы будем делить одну комнату на двоих. Для меня это было ох как непросто. Наташа росла ласковым котенком, общительной девочкой, которой каждые 5 минут требовались обнимашки. Я же была угрюмым интровертом. Она трещала как сорока и делилась со мной своими секретами, а мне требовалась тишина — чем больше, тем лучше.
Я пыталась объяснить родителям, что мы с сестрой слишком разные, и просила их отгородить мне угол в комнате — норку, куда я могла бы время от времени прятаться. Но они искренне считали, что хорошим сестрам нечего скрывать друг от друга.
«Возьми конфету и скажи спасибо»
Когда домой приходили гости, с ними нужно было обязательно поздороваться, дать им потрепать тебя за щечку и при этом мило улыбаться. А если они угощали чем-то вкусным, надо было поблагодарить, предложить всем попробовать и только потом есть самой.
Привычка с уважением относиться к старшим однажды чуть не привела к печальному результату. Когда мы с одноклассницами гуляли на речке, к нам подошел незнакомый дядька и начал рассказывать, какие мы красавицы. Девчонки мигом брызнули в стороны, а мне было неудобно прерывать взрослого человека. Я терпеливо стояла и слушала, пока не подбежала одна из подружек и не оттащила меня подальше от него.
«Для друзей нельзя ничего жалеть»
Принцип «у тебя нет ничего своего» отлично работал и в летнем лагере. Девчонки спокойно делились друг с другом вещами, менялись юбками и футболками, а круглая расческа для завивки локонов и вовсе была одна на весь отряд.
Соседка по комнате говорила: «Дай мне зеленую кофту! С тебя убудет, что ли, если я ее поношу?» А я представляла, что на следующий день моя одежда будет пахнуть чужими духами и потом… брр. Но отказы чаще всего воспринимались как что-то неестественное. Я боялась отстаться без подружек и через силу позволяла им рыться в своем шкафчике.
«Ты, наверное, уже с мальчиком встречаешься?»
Соседские бабушки интересовались, не завела ли я себе ухажера, мамина коллега допытывалась, какие лифчики сейчас носят подростки… А мне, как хорошей девочке, полагалось отвечать посторонним на любые вопросы, даже на самые бестактные.
К моему 9-му классу родители все-таки развелись, а я узнала, что значит слово «алименты». Я услышала его от соседки, которая как-то поймала меня в подъезде и стала настойчиво допытываться: «Платит папка-то или его через суд ищут?» Я стояла, судорожно вцепившись в лестничные перила, и вежливо улыбалась.
Хорошая девочка выросла и поняла: с ней что-то не так
Я окончила школу с отличием и стала идеальной студенткой — старостой группы, опорой преподавателей, будущей краснодипломницей.
На первый взгляд все было хорошо, а внутри закручивался такой комок боли, что невозможно было дышать. В какой-то момент я увидела себя в зеркале: напряженные и какие-то уставшие глаза, морщинка на переносице и неестественно прямая спина («королевская осанка», по словам мамы).
Я позволила себе выдохнуть и взяла академический отпуск в институте, а затем и вовсе перевелась в другой вуз. Да, было непросто без привычного «поглаживания по головке», которое всегда доставалось в ответ на правильные поступки. Но я справилась. Я научилась отстаивать свои границы, прерывать неприятные разговоры и делать то, что нужно мне, а не другим.
Все бы хорошо, но внутри по-прежнему таилась обида на родителей. Почти 10 лет я носилась с этим чувством как с писаной торбой, вспоминая все новые и новые грустные моменты из своего детства. Самым обидным оказалось то, что родители упорно не хотели признавать свои ошибки и уверяли, что мое детство было счастливым и безоблачным. Мы ругались, каждый настаивал на своем и не принимал другого… Но однажды я увидела, как мама тихонько плачет на кухне после нашего очередного спора.
В этот момент меня по-настоящему отпустило, и я поняла, что на самом деле родители не хотели ничего плохого. Они просто не знали, что можно воспитывать по-другому. Им хотелось гордиться своей дочкой, красавицей и умницей, а о педагогических хитростях в то время не имели ни малейшего представления.
И знаете что? Мне стало гораздо легче. А самое главное, я наконец-то смогла понять и принять своих родителей. Все-таки они такие, какие есть. И сделали для меня все что смогли.
