Он называет современное поколение детей «детьми света» и считает, что любой человек может практиковать идеи гуманной педагогики, если в сердце живет любовь. Шалва Амонашвили — просветитель, психолог, философ и настоящий кумир для родителей отвечает на вопросы «Домашнего очага»
Мы приехали к Шалве Александровичу в его усадьбу в Грузии. Каждое лето здесь проходят семинары для педагогов, психологов, мам и пап. Многие приезжают семьями, с детьми. В большом пространстве усадьбы место есть всему — и гончарной мастерской, и греческому театру, и просторному светлому лекторию, и детской площадке. Продукты со своей фермы, свежий воздух и компания единомышленников привлекают сюда сотни людей из разных стран мира: России, Австрии, Литвы, Украины, Испании, Казахстана и других.
Пятьдесят лет назад Амонашвили, молодой, но уже опытный учитель, отказался от собственной только что защищенной диссертации: она вошла в противоречие с его новыми взглядами на воспитание и образование детей.
Эти новые взгляды постепенно оформились в систему под названием «гуманная педагогика», в которой прихотливо сплелись классические принципы педагогики и религиозно-философские идеи. Основные законы его подхода и сегодня неизменны: любить ребенка, понимать ребенка и верить в его, возможно, пока неизвестное родителям, предназначение.
Накануне нового учебного года мы поговорили с Шалвой Александровичем о современном образовании, хороших и плохих учителях и о том, как родителям помочь детям быть успешными в школе.
Домашний Очаг: Шалва Александрович, в чем ключевая проблема образования сегодня, по вашему мнению?
Шалва Амонашвили: Мир новый, дети новые, а педагогика старая. Любой ребенок расскажет технологию урока: встали, сели, открыли тетрадь, прочитали учебник, закрыли тетрадь, открыли дневник, закончили урок.
Это уже не работает. Новые дети согласились с нашей моделью, но не приняли ее. Педагогика принуждения — это старая педагогика. Поэтому современным детям в школе скучно.
Нам в такой школе было не скучно, потому что нас растили по‑другому. Родители заставляли детей, общество заставляло. Дети росли в принципе в авторитарной среде. Это считалось нормально. Сейчас нельзя так. Приведу слова великого педагога Сухомлинского: «У меня сердце останавливается, когда я думаю о ребенке, который сидит и скучает на уроке и получает двойку». Вот и у меня разрывается.
ДО: Да, мы тоже как мамы страшно переживаем, что нашим активным, подвижным, любознательным детям в школе неинтересно, тоскливо, а порой и страшно…
ША: Некоторым учителям не терпится пойти 1 сентября в школу и начать ставить двойки. Обычно учитель идет к ребенку с предметом в руках. Он уже все знает. А нужна педагогика сотрудничества — это вместе с ребенком идти к предмету, вместе познавать. Они вместе постигают, они согласны друг с другом — учитель и ученик.
В школе старого типа дети обречены на повторение, послушание. Три тысячи уроков, сорок ответов в день плюс домашнее задание. Детство проходит в этом.
«Урок» — понятие высокое, с глубоким смыслом. Но сегодня этот смысл потерян. Урок — это свет, который помогает ребенку найти свой путь, разобраться в задачах жизни. Эти тысячи уроков должны стать одним путем — хорошим, светлым, радостным путем познания.
А учитель — это тот, кто ищет, кто сам в пути. Ему должно быть радостно и тревожно. Состоится ли урок, пойдут ли за ним ученики? Хороший учитель задает вопросы, он не в ожидании правильного в ответа, а в ожидании размышления, идеи, мысли…
Моя учительница в 1948 году весь год вместе с нами изучала поэму «Витязь в тигровой шкуре» Шота Руставели. Только одну — вместо целого утвержденного списка советских поэтов и писателей. Потом я узнал, что она не имела на это права.
Уроки были как симпозиумы: что понял, что выучил, с чем согласен, твои размышления. Там рыцарство, там любовь, там пощада, мужество. Наверное, она понимала, что грузин должен прожить эту поэму, тогда он вырастет хорошим человеком. Чувствуете подвиг учителя? А сейчас учителя говорят: нам не дадут, не разрешат. Я отвечаю: да пока до вас дойдет проверка и карательные меры, вы успеете провести 100 уроков! И детям этого хватит на всю жизнь.
Урок той учительницы я несу в своем сердце до сих пор, образы «Витязя» ведут меня по жизни. Часто в трудной ситуации подсказанное этим произведением решение оказывалось самым верным.
ДО: Да, но обычно на наши претензии к учителям нам отвечают, что они и сами замученные, перегруженные…
ША: Учителя бывают, как и ученики, отличники и двоечники. Это надо принять как данность. Школа живет в культуре, это ее среда. Она не может быть отдельно, сама по себе. Педагог играет вдолгую. Не надо устраивать соревнование среди детей. Кто быстрее понял и что понял.
Нужно к каждому обращаться, к одному. А не кто быстрее выкрикнет. Учитель должен быть близким, смотреть ребенку в глаза, подходить к каждому, настраиваться на ученика.
Ради чего ребенку нужны все эти знания в школе? Зачем писать красиво? Вы хотите, что- бы дети говорили и писали без ошибок? Или важнее то, ЧТО они говорят, пишут, думают? Будете ли вы рады, если ваш ученик правильно, без ошибок напишет донос?
Китайские мудрецы говорят, что красивые иероглифы — это красивая душа. Нужно поднимать планку выше, взор дальше. Хвалить, восхищаться. Какая красивая у тебя душа! Даже если учитель стал больше улыбаться детям, это уже хорошо.
ДО: Где же брать хороших учителей?
ША: Академик Лихачев говорил: где хорошие учителя, там хорошие ученики. Если сам учитель не захочет стать лучше, не заставишь. Директор школы должен сам набирать учителей, потому что это его ансамбль. Сухомлинский, Тубельский, Ямбург — образцы директоров школ, которые берут людей умнее себя, дают определенное мировоззрение, фундамент.
Была школа № 200 в Москве, коррекционная. Оттуда ушел весь коллектив, когда узнал, что мы будем делать здесь «гуманную педагогику». Набрали кого могли и два года работали. Хвалили детей, поддерживали педагогов. Через два года была плановая проверка — и комиссия аттестовала нас как среднюю общеобразовательную школу. Это был потрясающий результат.
Мы вместе с детьми сняли вывеску коррекционной школы и похоронили. Школа до сих пор существует, образовательный центр теперь. Учителей нужно готовить, но не просто как предметников, иначе это будет просто математик, просто физкультурник.
Но если помогать учителю развивать его душу, свет в его сердце, то он станет хорошим, настоящим учителем. Пропиши авторитарному учителю гуманность, и он постарается быть лучше.
ДО: Как выбрать школу?
ША: Ищем школу? Давайте поищем себя, в семье. Мы сами создаем условия для того, чтобы ребенок расцветал? Детям нужна преданная, безусловная, чуткая любовь. Мы должны любить любых, а не только отличников или послушных мальчиков и девочек. Прежде чем школе предъявлять иски, нужно сделать хорошо ребенку дома. Нужно обустроить мир семьи так, чтобы было комфортно и тепло всем. И нужно иметь чутье и мудрость, чтобы слышать ребенка. Кто наши дети — продолжатели или творцы? От этого мы и строим педагогику. И тогда решать, какую школу выбирать.
Советуйтесь с другими мамами: учитель любящий? Принимающий? Ценит своих учеников и их родителей? Или, наоборот, орет и дает только минимум?
Если не нашли хорошего учителя, то хотя бы в семье создайте условия доброты. Дурное об учителе говорить нельзя, иначе ребенок перестанет чувствовать его авторитет, и тогда точно нужно забирать его в другую школу. Лучше помочь ребенку адаптироваться, если вы вынуждены учить его здесь. Если учитель не понимает ребенка, научите ребенка понимать учителя.
ДО: Многие, не найдя подходящую школу и учителя, переходят на семейное обучение.
ША: Семейный класс, домашнее обучение тоже хорошо, но массовым стать не сможет. Это хорошо только там, где родители могут создать мини-коллектив, все обучение не должно держаться на одном ребенке. И родители должны быть действительно способны учить детей, помогать им, сопровождать их. А вот когда объединяются дети и родители, делают щадящий режим, тогда ребенку хорошо и комфортно на таком обучении. И все равно это только для начальной школы подходит. Средняя и старшая школа должна все-таки быть не семейной. Много предметов, глубокое изучение — это сложно, дорого. Можно, конечно, создать свою школу, но это еще дороже.
ДО: В чем роль родителя, что должны делать мамы и папы, чтобы быть хорошими, «правильными»?
ША: Родитель может вовлекать ребенка в жизнь, как героя в сказку. Взывать к его сердцу, чувствам, помогать справляться с обидами. Пошушукайтесь с ребенком, если он обижен или сердит. Скажите ему тихонько: «Давай послушаем сердце, что в нем… Давай тихонько почувствуем…» Не выяснять, кто прав, кто виноват — никому это не поможет. Будьте с ребенком вместе, поддержите его в чувствах. Не усугубляйте обиду. Не настраивайте дать сдачу.
Можно воздействовать опосредованно — через рассказ истории, которая вроде бы не про него, а про других детей, но с сюжетом, который важен сейчас вашему ребенку.
Подрался он с кем- то — расскажите историю про драчунов. И так далее. В каждой истории нужна мораль. Настраивайте детей на хорошее, на добрую сторону. Говорите детям спасибо за хорошие поступки, мысли.
От СССР нам досталась авторитарная школа. Да, есть одаренные учителя и школы, но основная масса работает через силу, через принуждение. Они не доверяют детям, все только через команду. Беда в том, что в семье — то же самое. Родительская власть, авторитарность считаются нормальными. Школа и семья едины в этом смысле.
Но если наше поколение было к этому готово, то нынешнее — настоящие дети света, дети индиго, причем все! Они все страшно талантливы, все одарены. Чем-то одарен совершенно каждый ребенок, у многих даже несколько разных талантов. Другой характер — свободолюбие, самостоятельность, самолюбие, знания. Они чувствуют превосходство над нами, родителями и учителями. И учить их можно, только источая любовь и терпение. Это основа и воспитания, и образования.
ДО: Где же набраться любви и терпения? Особенно в мегаполисе?
ША: А зачем себя оправдывать? Кто тебе мешает делать хорошо, с любовью? Как говорил Кант, нужно учить не мыслям, а мыслить. У меня часто спрашивают: какой подход применить в воспитании в таком-то случае? А в этом случае какой метод поможет? Но важен не метод, а мировоззрение. Если его нет — любые методы бессильны. Нужно менять мировоззрение, и тогда родители сами откроют в себе новые возможности и ресурсы для решения проблем. Это сложный путь, длинный, но он работает. Мы, родители, должны помочь ребенку найти внутри себя благо, свет, любовь. Научить не учиться, учиться, учиться — а жить, жить, жить!
Интервью: Нина Добрынченко-Матусевич
Фото: Анна Маслова
